11.12.2014

Руководитель Центра правового мониторинга Олег Гринь о совершенствовании законодательства в сфере обеспечения исполнения обязательств

В рамках деятельности Центра правового мониторинга Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) организован отбор и обобщение предложений по совершенствованию законодательства, в частности, в сфере обеспечения исполнения обязательств. Наиболее актуальные из них касаются оценки положений, которые содержатся в проекте Федерального закона № 47538-6 о внесении изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации.

Как известно, данный законопроект был разделен на отдельные блоки, часть из которых уже принята и введена в действие, а другая часть в настоящее время обсуждается в Государственной Думе в рамках подготовки ко второму чтению.

По итогам научного юридического анализа указанного эмпирического материалы на базе Центра разрабатываются предложения по изменению российского законодательства.

В данной работе рассмотрим вопросы, посвященные мониторингу модернизации так называемых личных обеспечительных конструкций, по которыми в отечественном правопорядке понимаются поручительство и банковская гарантия (в редакции Проекта – независимая гарантия). В данной части законопроекта существует достаточное количество спорных положений, вызвавших обоснованную критику в профессиональном юридическом сообществе, поэтому не все его положения заслуживают поддержки. При этом целью настоящей аналитической работы является не общая оценка действия норм о поручительстве и банковской гарантии, а выявление и разрешение тех вопросов, которые могут возникнуть в связи с принятием соответствующих поправок в Гражданский кодекс.

В отношении поручительства основной недостаток предлагаемых нововведений заключается в том, что они не решают того главного противоречия, которое в настоящее время существует в нормах об этой правовой конструкции. В действующей редакции ГК РФ обязанность поручителя характеризуется как обязанность отвечать перед кредитором другого лица за исполнение последним его обязательства (ст. 361 ГК РФ). В то же время в пункте 1 статьи 365 ГК РФ содержатся правила об исполнении поручителем основного обязательства. В рамках Проекта редакции данных норм не изменяются и используются формулировки об исполнении поручителем основного обязательства. Например, в пункте 2 статьи 364 ГК РФ в ред. Проекта: «Поручитель вправе не исполнять обязательство, обеспеченное поручительством…» (свидетельствующее о интерцессионном понимании механизма поручительства, которое обладает рядом существенных недостатков).

Подчеркнем, что, на наш взгляд, во всех случаях исполнение, осуществленное поручителем, должно квалифицироваться как исполнение того обязательства, в котором участвует он сам – т. е. обязательства из договора поручительства, а не основного обязательства. Более того, в настоящее время в отечественном праве уже наметилась положительная тенденция дифференциации случаев исполнения обязательства поручителем и исполнения обязательства залогодателем в рамках новой редакции статьи 387 ГК РФ о переходе прав кредитора на основании закона (ред. Федерального закона от 21.12.2013 № 367-ФЗ): в первом случае речь идет об исполнении акцессорного обязательства, а во втором – об интерцессии.

Поэтому, на наш взгляд, из Проекта следует исключить все формулировки, которые характеризуют обязанность поручителя как обязанность исполнить основное обязательство.

Дополнительно подтверждает логичность такого подхода тот факт, что объем обязанности поручителя может отличаться от объема основного долга. Так, в Проект включена следующая норма: «При утрате существовавшего на момент возникновения поручительства обеспечения основного обязательства или ухудшении условий его обеспечения по обстоятельствам, зависящим от кредитора, поручитель освобождается от ответственности в той мере, в какой он мог потребовать возмещения (статья 365) за счет утраченного обеспечения» (п. 4 ст. 363 ГК РФ в ред. Проекта).

Подобные положения закреплены в статье 2314 Французского гражданского кодекса (ФГК) и в Германском гражданском уложении (ГГУ). В § 776 ГГУ такое правило устанавливается на случай отказа кредитора от обеспечения и распространяется также на те случаи, когда обеспечение возникло после заключения договора поручительства.

На наш взгляд, указанная норма является одной из важных гарантий интересов поручителя, поскольку в случае исполнения своего обязательства он приобретет права кредитора по основному обязательству (п. 1 ст. 365 ГК РФ), поэтому утрата или ухудшение условий обеспечения по обстоятельствам, зависящим от кредитора, не должны нарушать интересы поручителя.

В Проекте получила развитие идея о расширении перечня оснований возникновения поручительства. В статью 361 ГК РФ предлагается включить норму о поручительстве в силу закона (п. 171 ст. 1 Проекта).

Данное положение позволит разрешить имеющееся в настоящее время единичное противоречие между статьей 361 ГК РФ и статьей 532 ГК РФ, в рамках которой и предусмотрен случай возникновения поручительства в силу закона (в отношениях по поставке товаров для государственных или муниципальных нужд).

Главным недостатком такого решения является возможность последующего распространения поручительства в силу закона по различным иным гражданским правоотношениям: речь в этих случаях идет об ограничении свободы договора поручительства в части возможности согласования его условий. Однако этого легко избежать, если включить в институт поручительства норму о том, что в данном случае отношения также могут регулироваться соглашением сторон (аналогично положению введенному в закон применительно к залогу – пункт 3 статьи 334.1 ГК РФ).

Часть потенциальных нововведений касается оснований прекращения поручительства. В настоящее время изменение основного обязательства, влекущее увеличение ответственности или иные неблагоприятные последствия для поручителя, совершенное без согласия последнего, является основанием прекращения поручительства (п. 1 ст. 367 ГК РФ). Практика применения этой нормы показала неоднозначный подход судов к её интерпретации. Более того, в Постановлении от 12.07.2012 № 42 «О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством» Пленум ВАС РФ широко истолковал правило пункта 1 статьи 367 ГК РФ.

В Проекте предлагается закрепить правило о том, что в данном случае поручитель будет отвечать на прежних условиях (п. 2 ст. 367 ГК РФ в ред. Проекта), то есть поручительство прекращаться не будет. Соответствующее решение, безусловно, увеличивает обеспечительную ценность конструкции поручительства для кредитора.

Однако в указанном Постановлении Пленума ВАС РФ содержится более гибкое правило, позволяющее при определенных ситуациях в рамках толкования пункта 1 статьи 367 ГК РФ в действующей редакции учитывать интересы поручителя: «Если поручитель докажет, что выдача поручительства за должника была обусловлена иными обстоятельствами, чем наличие общего с должником экономического интереса (например, систематическая выдача поручительств за вознаграждение является одним из видов предпринимательской деятельности поручителя), и в результате не согласованного с ним изменения условий обеспеченного обязательства оно стало заведомо неисполнимым, поручительство прекращается…» (абз. 5 пункта 37).

Представляется, что и при изменении подхода российского законодателя к определению судьбы поручительства в рассматриваемом случае указанное Пленумом ВАС РФ исключение должно быть сохранено.

Помимо этого, отметим, что такая норма не должна содержаться в статье 367 ГК РФ, которая посвящена прекращению поручительства. Если поручительство прекращаться по данному основанию больше не будет, то это правило можно закрепить, например, в статье 363 ГК РФ наряду с нормами о содержании обязанности поручителя.

Одним из наиболее противоречивых в практике применения норм о поручительстве является правило пункта 2 статьи 367 ГК РФ, в соответствии с которым поручительство прекращается при переводе на другое лицо долга по обеспеченному поручительством обязательству, если поручитель не дал кредитору согласия отвечать за нового должника.

Указанная норма неоднозначно толкуется судебными органами, и имеются соответствующие различные доктринальные подходы. Наиболее спорной является возможность прекращения поручительства по данному основанию в случае, когда должник в основном обязательстве заменяется в силу универсального правопреемства.

В практике Верховного Суда Российской Федерации нашел отражение подход, в соответствии с которым замена должника в основном обязательстве в результате универсального правопреемства прекращает поручительство, если поручитель не выразит своего согласия отвечать за нового должника. Эта идея прямо выражена в пункте 62 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.05.2012 № 9 «О судебной практике по делам о наследовании».

В Постановлении Пленума ВАС РФ от 12.07.2012 № 42 «О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством» отражена противоположная позиция, в соответствии с которой норма пункта 2 статьи 367 ГК РФ не распространяется на случаи универсального правопреемства. Так, из-под её действия выведены случаи реорганизации должника – юридического лица (п. 19) и смерти должника – физического лица (п. 20). При этом установлено, что в последнем случае поручитель не вправе ссылаться на ограниченную ответственность наследников.

С введением в ГК РФ новой статьи ст. 392.2 («Переход долга в силу закона») практика Верховного Суда Российской Федерации, видимо, будет корректироваться. В статье 367 ГК РФ (в том числе, в рамках редакции Проекта) речь идет о переводе долга как основании прекращения поручительства, а случаи перемены должника по основаниям, предусмотренным законом (в т. ч. и универсального правопреемства), теперь квалифицируются новым понятием – переход долга (ст. 392.2 ГК РФ). Поэтому нормы статьи 367 ГК РФ теперь по формально-юридическим причинам не могут распространяться на отношения по универсальному правопреемству.

Вместе с тем, определенным компромиссом можно назвать положение Проекта, которое закреплено в предлагаемой редакции пункта 3 статьи 364 ГК РФ: «В случае смерти гражданина, являвшегося должником по обязательству, связанному с осуществлением им предпринимательской деятельности, поручитель по этому обязательству не может ссылаться на ограниченную ответственность наследников должника по долгам наследодателя (пункт 1 статьи 1175)». Следовательно, по иным обязательствам, которые с осуществлением такой деятельности не связаны, на норму об ограничении ответственности наследников ссылаться будет можно.

На наш взгляд, данное предлагаемое правило, сформулированное в виде императивной нормы, следует признать диспозитивным. В этом случае нет оснований для того, чтобы поручитель и кредитор не могли согласовать иной объем обязанности на случай смерти должника.

В отношении конструкции банковской гарантии в рамках Проекта предлагается принять, на первый взгляд, более кардинальное решение – её место должна занять независимая гарантия.

Однако несмотря на значительный характер и объем предлагаемых нововведений, которые в целом можно охарактеризовать как изменение данного института, направленное на унификацию положений российского законодательства с правилами, закрепленными в Конвенции ООН о независимых гарантиях и резервных аккредитивах (Нью-Йорк, 11 декабря 1995 г.), сделать вывод о том, что в российском праве появится принципиально новый институт, не представляется возможным.

На наш взгляд, речь идет о модернизации конструкции банковской гарантии, название которой меняется еще и потому, что предлагается принципиально изменить субъектный состав данных отношений на стороне гаранта.

Прежде всего, уточняется понятие независимой гарантии, по которой гарант принимает на себя по просьбе другого лица (принципала) обязательство уплатить указанному им третьему лицу (бенефициару) определенную денежную сумму в соответствии с условиями данного гарантом обязательства независимо от действительности обеспечиваемого гарантией обязательства. Кроме денежной суммы речь может идти о передаче акций, облигаций либо вещей, определенных родовыми признаками (п. 1, 5 ст. 368 ГК РФ в ред. Проекта).

Установлены требования к форме гарантии (которая должна быть письменной), а также указаны её обязательные реквизиты (п. 2, 4 ст. 368 ГК РФ в ред. Проекта).

Гарантами могут быть коммерческие организации (абз. 1 п. 3 ст. 368 ГК РФ в ред. Проекта) – это главное изменение, предлагаемое применительно к субъектному составу данных отношений. Именно данное решение позволит использовать гарантию в более широком спектре отношений, прежде всего, в рамках осуществления коммерческими организациями предпринимательской деятельности.

К обязательствам иного лица, выдавшего независимую гарантию, предлагается применять правила о договоре поручительства (абз. 2 п. 3 ст. 368 ГК РФ в ред. Проекта) – в том числе, требования к письменной форме данного договора, заключаемого между обеспечителем и кредитором, что исключает возможность квалификации в качестве договора поручительства документов, содержащих исключительно одностороннее волеизъявление без соответствующего акцепта (который, как известно, может быть совершен не только в письменной форме, но и действием – п. 3 ст. 438 ГК РФ).

Следующие предложения, по сути, направлены на уточнение и развитие конструкции гарантии по российскому праву:

  1. неакцессорность банковской гарантии предлагается расширить до понятия независимости гарантии от «иных обязательств», а не только основного обязательства с соответствующими последствиями (ст. 370 ГК РФ в ред. Проекта);
  2. сохранив общее правила о безотзывности гарантии, авторы проекта считают необходимым урегулировать случаи, когда такой отзыв по условиям гарантии все же допускается (ст. 371 ГК РФ в ред. Проекта);
  3. таким же образом предлагается поступить в отношении правил о передаче прав по гарантии, общий запрет на совершение которого тоже сохраняется (ст. 372 ГК РФ в ред. Проекта);
  4. конкретизируется, что гарантия считается выданной в момент ее отправки (передачи) гарантом (ст. 373 ГК РФ в ред. Проекта);
  5. в рамках норм о порядке рассмотрения гарантом требования бенефициара предлагается уйти от использования категорий «разумного срока», «разумной заботливости» и установить общий срок такого рассмотрения в 5 дней, который может быть продлен по условиям конкретной гарантии до 30 дней.

Проект также содержит принципиально новые подходы к регулированию отношений по гарантии, которые позволят ответить на многие вопросы, которые возникли в правоприменительной практике.

Так, предлагается включить в ГК РФ специальную статью 375.1, посвященную ответственности бенефициара, в рамках которой закрепить, что бенефициар обязан возместить гаранту или принципалу убытки, которые причинены вследствие того, что представленные им документы были недостоверными, а предъявленное требование – необоснованным.

Кроме того, в Проекте предлагается определить основания и порядок приостановления гарантом платежа по гарантии. В соответствии с Проектом он вправе сделать это на срок до семи дней, если имеет разумные основания полагать, что:

  1. какой-либо из представленных ему документов является недостоверным;
  2. обстоятельство или риск, на случай которых гарантия обеспечивала интересы бенефициара, не возникли;
  3. основное обязательство принципала, обеспеченное гарантией, недействительно, при этом по условиям гарантии такое обстоятельство не охватывается риском, на случай возникновения которого выдана гарантия;
  4. исполнение по основному обязательству принципала принято бенефициаром без каких-либо возражений (п. 2 ст. 373 ГК РФ в ред. Проекта).

По истечении семи дней при отсутствии оснований к отказу в удовлетворении требования бенефициара гарант обязан произвести платеж.

Кроме того, предлагается указать, что при согласии принципала гарант обязан незамедлительно произвести платеж по гарантии, в том числе и при наличии оснований к отказу в таком платеже. В данной ситуации права гаранта предлагается обеспечить посредством механизма, закрепленного в статье 379 ГК РФ.

Проектом предлагается ввести новое основание прекращения гарантии: соглашение гаранта с бенефициаром о прекращении обязательства (п. 188 ст. 1 Проекта).

Завершает ряд законопроектных предложений по модернизации конструкции гарантии новая редакция статьи 379 ГК РФ, регламентирующая порядок возмещения гаранту сумм, выплаченных им по гарантии.

В действующей редакции данной нормы речь идет о праве гаранта потребовать от принципала в порядке регресса возмещения сумм, уплаченных им по банковской гарантии, которое [право] определяется соглашением гаранта с принципалом.

В рамках Проекта предлагается указать, что принципал обязан возместить гаранту выплаченные в соответствии с условиями гарантии денежные суммы, если соглашением о выдаче гарантии не предусмотрено иное.

Таким образом, во-первых, исключается ошибочная квалификация данного требования как регрессного, поскольку гарант, уплачивая денежную сумму по гарантии исполняет свое (обеспечительное) обязательство. Констатация этого факта является главной предпосылкой для того, чтобы уйти от указанного понимания. Во-вторых, данные отношения должны быть урегулированы посредством диспозитивных правил, а не путем отсылки к договорному регулированию, поскольку иначе создается абстрактная возможность для нарушения баланса имущественных интересов гаранта и принципала. Безусловно, когда на стороне гаранта могут выступать только банки или страховые организации, этот вывод менее очевиден. 

Вместе с тем, предлагаемое расширение субъектного состава на стороне гаранта, в большей мере обусловливает необходимость учета имущественных интересов всех субъектов отношений в сфере гарантии. Интересы гаранта при таком подходе не являются исключением.

Для того, чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться. Войдите, пожалуйста.

Данный комментарий был удален

Опрос

Поддерживаете ли Вы законопроект Минюста России о внесении изменений в СК РФ о получении согласия родителей лиц, достигших возраста 16 лет, при решении вопроса о разрешении на вступление в брак?

Да, полностью поддерживаю
41
Да, но проект требует изменений
9
Нет, не поддерживаю
27